28. Сделка

– Ты не оставляешь мне выбора. В последний раз спрашиваю у тебя: согласна?

И снова он услышал в ответ это ненавистное ему слово: «нет».

26. Гости с Затулья

Село Отрадное схоронилось в неглубокой ложбине, у речушки Веселая. Глина под ее обрывистым берегом – лучше некуда. И гончары здесь живут рукастые, умелые. Их изделия известны даже и в самом стольном граде Киеве!

25. Ультиматум

Вот уж не думал, не гадал Конфеткин, что госпожа Бебиана окажется такой охотницей до всяческих россказней!

Каждый вечер она ужинала с ним наедине, при романтическом сиянии свечей, наряжаясь при этом в самые дерзкие поволоки.

24. Охотники за черепами

Буранбай сидел на камне у потухающего костерка, угрюмый и злой, как тысяча шайтанов. Весь день он рыскал по приграничным степям во главе своего конного отряда – да так и остался ни с чем.

Куда же подевались все соколоты?

23. Наваждение

На широком ложе дремлет Людмила, и ее руки лежат поверх парчового одеяла, а голова покоится на белоснежной подушке. Сквозь раздвинутые занавеси сочатся предвечерние лучи – серые и унылые.

22. Целовальник

Трое суток дул заходняк, и всё это время киевлян грабили, насиловали и убивали. На четвертый день ветер поутих, однако же его тошнотворный дух всё еще клубился над городом, проникая во все щели и наполняя сердца невыразимой тоской.

21. Знамение

За горами высокими, за лесами дремучими, за полями широкими да озерами синеокими, протекает величавая река Елена.

На высоком скалистом берегу, покрытым малорослым ельником и чахлым мхом, стояли в дозоре дед Данила и его внук Гойко.

20. Госпожа Бебиана

Анабела поздравил себя с успехом.

Как мудро и как дальновидно он, однако, поступил! Ведь можно же было отправить этого русского отрока в Киев – и пусть бы там с ним разбирались. 

19. Ветер западных перемен

Над Киевом – тусклое промозглое небо, и солнце кажется упрятанным за плотным грязно-серым покрывалом туч, и вороны Гарольда Ланцепупа все кружат и кружат в небесах – шпионят, высматривают, наблюдают за русской ратью.

18. Анабела

Комиссар Конфеткин сидел в одиночной камере, ожидая очередного допроса. А в том, что его вызовут опять, сомневаться не приходилось – слишком уж далеко зашла игра,